Петр Павленко - Избранные киносценарии 1949—1950 гг.
К у з ь м и н. Какая чепуха!
X и л л. У нас все уверены, что в ближайшие дни в вашей зоне откроются… как их… (заглядывает в книжку) райсоветы!
К у з ь м и н (смеясь). Ерунда! Мы хотим только демократической Германии.
X и л л. Слово джентльмена?
К у з ь м и н. Слово офицера!
Егоркин и Перебейнога сидят рядом. Видно, что солдаты подружились.
Перебейнога сбросил с себя манерность и держится проще Егоркин стал более доверчив.
Перебейнога вынимает из кармана небольшой кожаный кисет, показывает Егоркину.
— Це полтавська земля! — Высыпает на руку горсть земли. — Дид ее з Украины вывез! Когда я на войну уходил, отец дал мне эту землю и сказал: ее защищать будешь, ибо это есть славянска земля.
Во время разговора высыпает землю обратно в кисет и кладет туда же красную звездочку, подаренную ему Егоркиным.
Е г о р к и н (придвигаясь к Перебейноге). Эге, браток, я вижу, у нас с тобой найдется, о чем поговорить.
Офицеры.
X и л л. Разрешите еще одну затяжку?
К у з ь м и н. Пожалуйста!
X и л л. Скажите, Никита Иванович, вы в самом деле верите в эти рассказы про нацистское подполье?
К у з ь м и н. Верю!
X и л л. Нацисты — покойники, поверьте мне!
Библиотека Дитриха.
Дитрих, оглядываясь и стараясь не производить шума, снимает несколько книг с книжной полки.
За книгами обнаруживается сейф, замаскированный в стене.
Дитрих вынимает из кошелки, которую мы уже видели раньше, толстый портфель и прячет его в сейф, затем ставит книги на свои места, маскируя ими дверку сейфа, и украдкой оглядывается по сторонам.
Противоположная от веранды сторона дома.
Советский часовой на карауле.
По дорожке гуляет Шметау, поглядывая на окна дома, но опасаясь близко подходить к часовому.
На завалинке сидят офицеры.
К у з ь м и н. Можно мне?
X и л л. Пожалуйста.
К у з ь м и н (закуривая). Почему вы сразу начали восстанавливать военные заводы в вашей зоне, вместо того, чтобы их разрушать согласно потсдамским решениям?
X и л л. Простите, военная тайна!
К у з ь м и н. Вот я тоже думаю, что это в о е н н а я тайна. И это очень опасно, майор! Вы подумали об этом?
X и л л. Мой генерал Мак-Дермот говорит, что солдату не полагается думать.
К у з ь м и н (вставая). Ваш Мак-Дермот не оригинален в этом утверждении, у него был предшественник, который утверждал то же самое.
X и л л. Кто это?
К у з ь м и н. Адольф Гитлер.
X и л л (смеется). Вот так предшественник!.. Однако я слышу колокольчик председателя, пора покинуть курилку и перейти в зал заседаний.
Веранда.
Кимбро, пошатнувшись, выламывает перила веранды и сваливается в сад.
К у з ь м и н. Я вызову скорую помощь.
X и л л. Не беспокойтесь, это его обычное состояние. (Кричит.) Сержант!
Подбегает Перебейнога.
X и л л. Сержант, доставьте капитана домой!
Перебейнога отдает честь и кивком головы просит Егоркина помочь ему.
Майор уходит.
Перебейнога ловким маневром подымает пьяного капитана Кимбро. Видно, что он делает это не первый раз.
Егоркин помогает Перебейноге поддерживать Кимбро. Они ведут его к машине. Здесь Перебейнога бросает пьяное тело капитана в кузов, садится за руль и, дав газ, уезжает.
Егоркин, усмехаясь, покачивает головой.
На веранде офицеры разворачивают на столе карту. Склоняется над ней.
X и л л. Генерал Мак-Дермот считает, что этот участок земли (указательный палец Хилла движется по карте) на вашем берегу должен быть возвращен помещику господину фон Шлитцу.
К у з ь м и н. Господин фон Шлитц — юнкер и фашист. У него (рука Кузьмина ложится на участок земли, изображенной на карте) на том берегу хватит территории. Все, что на этом берегу, перейдет к крестьянам согласно решениям Московского совещания министров иностранных дел, ибо это решение, как известно, было единодушно принято всеми четырьмя державами.
Группа всадников — генерал Мак-Дермот, его жена, помещик фон Шлитц — совершает прогулку на верховых лошадях.
Видны огромные поля, на которых работают батраки господина фон Шлитца.
Еще издали, завидев своего хозяина, они гнут спину, низко кланяясь.
Всадники на лошадях.
Мак-Дермот, показывая стеком на противоположную сторону Эльбы, спрашивает:
— Сколько земли у вас осталось на том берегу, господин фон Шлитц?
Ф о н Ш л и т ц. Пять тысяч гектаров. Золотая земля, господин генерал! Советы намереваются раздать ее крестьянам!
М а к-Д е р м о т. Но ведь нужно еще, чтобы крестьяне согласились взять вашу землю!
Ф о н Ш л и т ц (удивленно). Какой дурак не согласится, если ему тычут ее совершенно бесплатно!
М а к-Д е р м о т (улыбаясь). Предоставьте нам позаботиться, чтобы такие дураки нашлись.
Группа всадников въезжает в раскинувшийся на холме обожженный черный лес. Останавливается на вершине.
Генерал Мак-Дермот поднимает бинокль и смотрит в сторону светской зоны.
Деревенская площадь.
Огромная толпа крестьян окружила импровизированную трибуну, на которой стоит Курт.
К у р т. Раздел земли является актом исторической и социальной справедливости по отношению к крестьянам. Немецкий крестьянин и батрак должны быть раз и навсегда освобождены от насилия реакционных крупных землевладельцев. Это будет большим шагом вперед на пути к действительной демократизации Германии.
К р е с т ь я н и н и з т о л п ы. Но господин фон Шлитц скоро вернется обратно…
К у р т. Господин фон Шлитц сюда не вернется.
Г о л о с и з т о л п ы. Говорят, что вернется.
Д р у г о й г о л о с. Почему не вернется?
К у р т. Потому что вы его не пустите, вас много, а фон Шлитц — один.
К р е с т ь я н и н и з т о л п ы. Но эта земля принадлежит ему.
К р е с т ь я н и н к у л а ц к о г о т и п а. А вы хотите наводить новый порядок?
К у р т. Мы восстанавливаем справедливость, а не наводим новый порядок! А господину фон Шлитцу, если хотите, оставьте те пять гектаров, которые полагаются ему по норме, и пусть никто их не трогает!
Рядом с Куртом поднимается Шмидт.
Ш м и д т. Мы будем охранять их как собственность господина фон Шлитца.
К у р т (улыбаясь). Охраняйте. Я предлагаю выбрать комиссию по разделу земли и распределить честно всю землю между крестьянами.
Аплодисменты, крики одобрения.
Группа крестьян. Среди них подручный Фишера — Эберт:
— Все равно американцы изменят границу, и фон Шлитц получит свою землю.
Крестьяне переглядываются, качают головами.
К у р т (в группе коммунистов). Нам нужно добиться, чтобы крестьянин, получивший землю, вложил в нее свой труд и капитал, чтобы он засеял ее. Только тогда у него будет чувство, что это земля его, только тогда он будет драться за нее, за свою землю.
Еще группа крестьян.
Говорит подручный Фишера — Эберт:
— Все равно 15 числа придут американцы. Зачем вам брать землю, это — обман, пропаганда; им надо, чтобы вы голосовали за единую партию…
В полуотремонтированном зале заседает демократический актив Альтенштадта. Заседание идет при свете керосиновых фонарей и ламп. Выступает майор Кузьмин.
К у з ь м и н. Немцы должны понимать, что мы не отождествляем весь немецкий народ с фашистами, хотя предъявляем серьезное обвинение всему немецкому народу…
Среди сидящих за столом Рилле, Фишер, Курт, священник — представитель христианского союза, представители крестьян, женщин, молодежи.
К у з ь м и н. Мы оказываем доверие всем тем немцам, которые хотят мира для своей страны, мира и демократии… Пусть немецкий народ сам займется восстановлением своей родины.
Внезапно зажигается яркий электрический свет… Восторженный гул возгласов одобрения и радости. Теперь видно, что в зале много народа — немцев и советских военных.
К у з ь м и н. Ну вот, становится светлей. Рабочие пустили электростанцию. (Радостные возгласы присутствующих.) Нам требуется много людей для управления Альтенштадтом, для организации народных выборов. Для передачи земли крестьянам, заводов рабочим. Мы хотим вашей рекомендации. Во-первых, необходимо выдвинуть кандидатуру на пост бургомистра…
Из группы заседающих выделяется фигура Фишера. Он встает и говорит:
— Я предлагаю в бургомистры господина Шметау. Он честный инженер.
К у р т. Наша группа предлагает господина Рилле, учителя.
Один из сидящих рядом с Фишером вскакивает:
— Я предлагаю всеми уважаемого известного социал-демократа господина Фишера.
